Юмор в искусстве - штука, как известно, тонкая и труднопредсказуемая. Мало кто из многомиллионного населения России, к примеру, не удивился тому, что легендарный Леонид Гайдай - автор самых культовых комедий в истории отечественного киноискусства - в жизни, как выяснилось, был человеком сухим, замкнутым и угрюмым. Точно так же многих меломанов от рок-культуры в свое время удивляло то, что их кумиры, такие веселые и отвязные в жизни, на сцене почему-то преображаются в унылых ретрансляторов идей доморощенного демонизма. Бессмысленные пафосные лозунги, скучнейшие непрекращающиеся гитарные соло... «Где наш русский Нодди Холдер?!» - всхлипывая от бессильной злобы, спрашивали друг друга страждущие фанаты, вспоминая шального рыжего мужика с безумными глазами, жизнеутверждающе орущего с земного шара в бесконечный космос свое великое «Бэйби, бэйби, бэйби!!!»

И действительно, спокон века на российских просторах в рок-музыканты шли лучшие парни своего класса. Не рабочего и не «миддл», естественно, а 4-го «Б» или 7-го «А». Высокие стройные двоечники с роскошными темными кудрями. От их утонченно-скабрезных шуток и анекдотов («Знаете, поручик... а вы когда-нибудь лошадь с руки кормили?») дружно ржали прихвостни-хулиганы, и багровели записные отличницы. Но все эти невинные словесные утехи юные герои советских времен относили к низменному быту, над которым возвышалось оглушительно-прекрасное рок-искусство. В том же нехитром раблезианстве группы Slade музыканты видели всего лишь недостижимый объект поклонения, грандиозный повод для почтительной молитвы.

Короче, шутить на сцене русские рокеры на заре своей эпохи, за редким исключением, не любили.

Искушение Зирнбирнштейна

Достоин занесения во все хрестоматии российского рок-юмора судьбоносный момент истории популярнейшей столичной группы «Тайм-Ayт». Поначалу эти люди неплохо, но убийственно-ортодоксально обсасывали всевозможные каноны классического хард-рока.

Но случилось так, что группа эта творила в околоперестроечное время, и период ее становления совпал с организацией приснопамятной радиостанции SNC (long live Стас Намин!). Двое осанистых фронтменов ансамбля, пользуясь случаем, ринулись нести рок-культуру в массы. Им повезло: Намин, считая в сложившихся исторических условиях плодоносной любую антитезу официозной партократии, всячески поощрял насаждение на своей радиостанции духа самой отъявленной махновщины. Парни получили шанс. Не мудрствуя лукаво, они взяли ныне хрестоматийные псевдонимы «Пуздой» и «Зирнбирнштейн» и принялись, как выразился бы спившийся полярник, гнать оголтелую пургу. Молодое постсоветское пространство им удалось оплодотворить росинками сногсшибательной эфирной чуши. Благодарные массы от избытка чувств поистине были готовы лизать стопы новоявленным радиогероям.

Шло неукротимое время, и оглушительная популярность искрометно-сюрреалистической программы Пуздого -Зирнбирнштейна стала входить в известное противоречие с беспросветно-кондовым хард-репертуаром группы «Тайм-Ayт». И здесь-то в умы ребят и протиснулась спасительная революционная идея: а не обогатить ли эффективной эстетикой радиостебалова свое пожухлое рок-творчество?

И вот на свет Божий появились культовый «Ёхан Палыч» и иже с ним. Любые, даже самые неуклюжие потуги «Тайм-Аута» на рок-юмор стали ассоциироваться у благодарного референтного круга ансамбля с самыми яркими перлами радиоюмора его идеологов. Вот так сама жизнь сломала границу между веселым человеческим естеством и выспренним пафосом сценических подмостков в отдельно взятом, но чертовски символичном случае.

Полный ящик компота

Наряду с «Тайм-Аутом» вторым бесспорным лидером нашей стеб-роковой сцены является, конечно же, группа «Бахыт-Компот». Эволюция ее феноменального лидера Вадима Степанцева долго и эффектно проходила под знаком неуклонного поглощения вербального начала аудиовизуальным.

В меру изящный поэт, сызмальства испытывавший простительную слабость к фривольным текстовкам, Степанцов начинал с публикаций в эпохальном «Новом мире», колыбели Искандера и Солженицына. Затем он создал сценический поэзо-дуэт «Ящик Пандоры» - в паре со своим инфернальным соратником по квазипоэтической группировке «Орден куртуазных маньеристов» Виктором Пелленягрэ. Разнузданная сценография, накрывшая с головой утрированные «эродекламации», грубо толкнула амбициозного Вадима на следующий эволюционный шаг.

И вот он уже, бережно пестуя свой архивыигрышный имидж отъевшегося половозрелого фавна с открытым лбом и массивным подбородком, дерзко начинает заниматься циничным рок-н-ролльным лицедейством и версификаторством. Паразитируя на нетленной классике старинного советского мелодизма, Степанцов нашпиговывает слезливые маршруты этих рулад современным скабрезным содержанием. Пребывая в рамках беспроигрышного клише «мать родную не пожалеет», он без лишних сантиментов набивает чучело сдувшейся песни «На позицию девушка провожала бойца» грубыми антифеминистскими куплетами про пьяную пионервожатую, которые ныне знает и помнит каждый уважающий себя школьник. Каноны партократии позорно уступили место канонам похотливого цинизма.

В сущности, Вадим попросту налил молодое вино в старые мехи. Отныне и навеки мелодия этого героического вальса будет жить в сердцах современной молодежи как вечный вопрос гетевского пошиба: «С кем гуляешь ты теперь, с... конопатая?» Warum?

Свинские гримасы

«Тайм-Аут» и «Бахыт-Компот» - всего лишь современные классики актуальнейшего жанра стеб-рока. Корни российского, как, впрочем, и мирового, рок-юмора уходят намного глубже в прошлое - в незабвенные 80-е годы.

В ту, с точки зрения музыки, стильно-витиеватую пору, с ее культом извилистых ритмов, люди, как известно, чудовищно устали от оголтелого эпоса и непрекращающихся попыток заядлых энтузиастов повенчать рок-музыку с благородным мировым симфонизмом. На смену этому претенциозному симбиозу сомкнутыми рядами шагали аскетичные ритмы, изощренная стильность и фирменные английские улыбки, базирующиеся на едва замегных колебаниях уголков губ.

В безбрежной России, традиционно чуждой элементарного чувства меры, эти деликатные колебания приобрели характер звериного оскала, сквозь который из нутра местных адептов рок-творчества вырывался всесокрушающий скотский гогот.

Допотопными пионерами русского рок-н-ролльского цинизма стали первые отечественные панки во главе с дедушкой советского рок-экстремизма, лидером легендарного ансамбля «Автоматические Удовлетворители» Андреем «Свиньей» Пановым. Уже в эпоху московской Олимпиады они с невероятной едкостью предавали анафеме все убеленные сединами воровато-ханжеские идеологические постулаты позднебрежневских времен.

Тогдашний видный идеолог столичного рок-подполья Артем Троицкий поначалу полюбил Свинью сотоварищи и не без успеха пытался размахивать ими на каждом шагу, как жупелом собственного нонконформизма. В годы андроповских репрессий он ухитрился устроить своим опасным протеже экзотический концерт, условно скажем, в подвале одного из московских овощных магазинов.

Давя полусгнившие апельсины и обглоданные крысами засохшие арбузные корки, в подвал спускались сливки столичной маргинальной элиты пополам с благоухающими светскими дамами посольского полета.

Группа Свиньи играла ужасно, аппарат фонил, звук бас-гитары в динамиках неотличимо напоминал храп пьяного колхозника в плацкартном вагоне. Через некоторое время лидер ансамбля затребовал у зрителей стакан, расстегнул штаны и наполнил полученную тару известной жидкостью. Народ медленно цепенел. В углу подвала стоял обязательный, немного пыльный бюст Ленина. Затем Свинья... (два предложения вычеркнуты по этическим соображениям - Ред.) Троицкий созерцал происходящее с мужеством, сопоставимым с эмоциями героев фильма «300 спартанцев».

С подпольных рок-концертов в те времена люди обычно расходились очень оживленными, делясь друг с другом переполняющими их эмоциями. Еще бы: открыть для себя посреди унылых реалий советского общества такой прекрасный и яростный мир... На этот раз люди выходили из подвала молча, с белокаменными лицами и, ни на кого не смотря, расходились в разные стороны. Любопытно, что никаких печальных последствий концерт не имел: видимс, присутствовавшие на нем неизбежные осведомители попросту не осмелились сформулировать произошедшее, чтобы затем донести куда следует.

Другой дедушка ленинградского панка, лидер группы «Народное Ополчение» Алекс Оголтелый прославился в то же время крамольной песней со зловещим рефреном «Рейган и Андропов вы...ли Европу». Мужественный oполченец на некоторое время попал в сумасшедший дом, где незаметно пополнял сокровищницу своего творчества веселыми словесными перлами озверелых санитаров и «опущенных овощей». Слушая очень смешные песни Оголтелого, люди, однако, не смеялись, а, скорее, покрывались испариной.

Легковесные квазифашисты

Таковы были родимые пятна уходящей эпохи. Впрочем, с постепенным ростом осознания свершающегося краха советского общества русский рок-юмор неизбежно терял свой зловещий флер и все больше располагал к непринужденному, а то и попросту бессмысленному веселью. Здесь уместно вспомнить одновременно очень смешную и страшную московскую культовую группу "ДК", пародировавшую в своих песнях разнообразные советские стереотипы мышления и поведения. Идеологом группы был ее барабанщик Сергей Жариков, будущий провокатор и квазифашист, одно время чуть ли не №2 в партии Эдуарда Лимонова. В 1985, горбачевском году, гитарист «ДК» Дмитрий Яншин создал свой сольный проект «Веселые картинки», в котором все идеи метропольного ансамбля оказались немного выхолощены в сторону незлобивого асоциального цинизма, но зато появились возможности для эффектного функционирования в пространстве шоу-бизнеса. Суперкассовой группой «Веселые картинки» не стали, но зато очень быстро прошли тернистый путь от изощренно-озлобленной элитарности к поверхностно-оптимистическому народному стебу.

«ДК» и «Веселые картинки» породили целую школу жизнеутверждающего индустриального рок-цинизма, в рамках которой необходимо выделить Александра Лаэртского и студийный проект из г. Видное Московской области «ХЗабей». Обе эти творческие единицы так или иначе сопрягают черный юмор с наигранно-стилизованным детским добродушием, невольно вызывая в памяти сопоставимые по творческому принципу произведения обэриутов.

Братья по шуткам

Особняком в истории отечественного рок-юмора стоят национальные школы. Легендарный киевский квартет «Вопли Видоплясова», например, сделал себе имя на одном только сочленении удалого рок-н-ролла слэйдовского толка с украинским языком. Русские слушатели восхищались вторжением в стихию фуззящих электрогитар колоритных хохляцких побасенок, а украинцы, наоборот, пользовались случаем впасть в рок-медитацию на базе веселого патриотизма.

Менее оторванная от России Белоруссия совсем недавно породила упрощенно-русскоязычную версию «ВВ» в лице оприходованной ныне фирмой «Союз» группы «Ляпис Трубецкой». Удалые куплеты типа:

Ты мелодия, я - баян,
Ты Роксана, я - Бабаян,
Ты Испания, я - Мадрид,
Ты переносица, я - гайморит -
были сочинены задолго до безмозглой киркоровской «Зайки», да и по тексту, если уж сравнивать, выглядят намного ярче и колоритнее.

Фанерная меланхолия

Вообще говоря, в 90-е годы всем российским музыкантам стало окончательно ясно, что никаких глобальных художественных открытий мирового масштаба они на рок-ниве не совершат и что единственный их шанс здесь - прорваться на коне смешного текста, веселой концепции. С одной стороны, это как бы воскрешает в народной памяти частушечно-скоморошье начало, а с другой - позволяет поиронизировать над собой, делающим вид, что я тут, блин, играю не хуже, чем Джимми Пэйдж или Жако Пасториус. Что я якобы не выгляжу полным идиотом, играя на том же инструменте, что и они, и не чувствую при этом никаких комплексов.

В мире прогрессирующей эскалации компьютерных звуков гитары и живые барабаны вообще начинают выглядеть как записная архаика, и бороться с этим легче всего через осмысление рок-н-ролльного действа как некоего театра абсурда со своими декоративными клише в виде классических рок-инструментов. Канонические, устоявшиеся в сознании движения рок-гитаристов на сцене нелепы и картинно-эффектны одновременно. Блэкмора, Гэри Мура и Джо Сатриани пытаться превосходить в мастерстве как-то глупо, а вот пытаться отрефлексировать их визуальную подачу в мире тотального постмодерна вполне уместно и правомерно.

Группа тотального стеба «Бонн Нем» под руководством остроумного псевдометаллиста Кирилла Немоляева начинала с трансформаций в стиле heavy metal сладчайших диско-хитов, нежно любимых постсоветским мещанством, в нешироком диапазоне от Modern Talking до «Ласкового мая». Последним радикальным жестом этого проекта стала организация шарлатанского движения «Рок-музыканты в защиту фонограммы», успешно расставившая все точки над i в осмыслении сегодняшнего дня феномена отечественного рок-движения. В ситуации, когда популярнейшая музыкальная газета страны «Живой звук» на 80% посвящена фанерным исполнителям только потому, что для 80% населения России понятие «живой звук» является абсолютно пустым звуком, а слушать они хотят исключительно группу «Блестящие», ортодоксальный рок-н-ролльный протест становится нелеп. Напротив, выяснив рокерское идейное противостояние фонограммной попсе, можно весело осмыслить беспросветность текущей суеты - и взлететь над ней, без тени смысловой нагрузки, способной окунуть полет озверевшего от жизненных реалий вдохновения в косное идеологическое болото. «Бони Нем» Немоляева, вышедшие на сцену Московского Дворца Молодежи помотать патлами и помахать элегантными грифами под фонограмму хита Living Together ненавидимой рок-радикалами всех мастей группы «Европа», сотворили своего рода «Черный квадрат» Казимира Малевича в проекции из истории живописи в рок-культуру. В живописи после Малевича на скрижалях вечности серьезно запечатлел себя, как известно, один только Сальвадор Дали. Чего-то подобного искренне хочется пожелать и российскому рок-н-роллу.

«Вечерняя Москва», 10, 30 марта – 12 апреля 1998г.