Благодарные губы запечатал гвоздь,
Какбы что печаянно не прорвалось,
Обреченной рвоты непокорный пульс-
Это небо рвется из нутри кишок!
Егор Летов.
Такой эпиграф взял я, поскольку, эти строки, были написаны под влиянием этого произведения.
У самого Сартра, взят такой эпиграф "Это человек, абсолютно не нужный для общества, это всего навсего индивид".
"Тошнота" написана в виде дневника, от лица Антуана Рокантена.
Этот человек, много путешествовал, он чего-то искал, но потом всё таки решил остановится в городке Бувиль, чтобы написать книгу. Трудился он над историческим исследованием, посвяженным маркизу Де Рольбону. Как объясняет автор, в местной библиотеке, осталась большая часть архивов этого человека.
Рокантен, ведет уединенный образ жизни. Ходит по кафе, и много времени проводит в библиотеке. Понятно, что ведя такой образ жизни, он может предаваться различным мыслям, а следы прошлого- дают о себе знать, посредством тошноты...
"...И вот тут меня охватила Тошнота, я рухнул на стул, я даже не понимал, где я; вокруг меня медленно кружили все цвета радуги, к горлу подступила рвота. С тех пор Тошнота меня не отпускает, я в ее власти..."
Это состояние преследует его, но не всегда, а приступами.
В свободное от работы время, он вспоминает женщину, которую когда-то любил(да, наверное и продолжал любить).
Но отношения, между ними были странными...
"...Анни умела извлекать из времени все, что в нем заложено. В ту пору, когда она жила в Джибути, а я в Адене и я приезжал на сутки повидаться с ней, она ухитрялась искусно громоздить между нами все новые недоразумения, пока до моего отъезда не оставалось шестьдесят минут; шестьдесят минут — ровно столько, сколько нужно, чтобы почувствовать, как одна за другой проходят секунды. Помню один из таких ужасных вечеров. В полночь я должен был ехать обратно. Мы отправились в кино на открытом воздухе; оба дошли до отчаяния, и она, и я. Только игру вела она. В один¬надцать часов, когда начался какой-то длинный фильм, Она взяла меня за руку и молча стиснула ее в своей. Леня пронзило острое ощущение счастья — мне не надо было глядеть на часы, чтобы понять: сейчас одиннадцать. С этого мгновения мы стали ощущать, как текут минуты. В тот раз мы расставались на три месяца. В какой-то миг на экране возникло очень светлое изображение, тьма вокруг рассеялась, и я увидел, что Анни плачет. Потом в полночь она горячо сжала
руку и выпустила ее; я поднялся и ушел, не сказав ей ни слова.
Это была отличная работа..."
Заметьте цинизм последней фразы. Позже, когда всё таки, после долгой разлуки, они встретятся, она объяснит ему, почему всё было именно ТАК.
И то, что в итоге, они придут к одному и тому же...станет неудивительно, как и то, что встреча будет короткой, а за ней произойдет расставание...
Но это будет после, а пока, Рокантен...ведет привычный образ жизни, и что-то для себя открывает, идет, к осознанию существования...ярким примером, служат его размышления в кафе...
"...Мне стыдно за мсье Ахилла. Мы с ним два сапога пара, мы должны быть заодно против них. А он меня предал и перешел на их сторону: он искренне верит верит, в Опыт. Не в свой, не в мой. А в опыт доктора Роже.
Как бы я хотел сказать ему, что его обманывают, что он подыгрывает спесивцам. Это они-то профессионалы опыта? Да они всю жизнь прозябали в отупелом полусне, от нетерпения женились с бухты-барахты, наудачу мастерили детей. В кафе, на свадьбах, на похоронах встречались с другими людьми. Время от времени, попав
какой-нибудь водоворот, барахтались и отбивались, не понимая, что с ними происходит. Все, что совершалось вокруг, начиналось и кончалось вне поля их зрения: смутные продолговатые формы, события, нагрянувшие издали, мимоходом задели их, а когда они хотели раз глядеть, что же это такое, — все уже было кончено. И вот к сорока годам они нарекают опытом свои мелкие пристрастия и небольшой набор пословиц и начинают действовать, как торговые автоматы: сунешь монетку в левую щелку — вот тебе два-три примера из жизни в упаковке из серебряной фольги, сунешь монетку в пра¬вую щелку — получай ценные советы, вязнущие в зубах, как ириски.
По счастью, они наплодили детей, их-то они и заставляют потреблять этот опыт, не сходя с места. Они хотели бы внушить нам, что их прошлое не пропало даром, что их воспоминания потихоньку сгустились, обратившись в Мудрость. Удобное прошлое! Карманное прошлое, книжица из золотой библиотеки, полная прописных истин.
Что бы ни выкинул мсье Ахилл, мы не должны удивляться: все понятно — старый псих! ..."
Далее, заслуживает внимание его поход в картинную галерею, где вывешены портреты людей, которые как-либо отличились во славу города Бувиля.
Размышления у портретов, о личностях тех, кто там был представлен,финишируются таким вот образом:
"...Я прошел от начала до конца весь длинный зал Бордюрена—Ренода. Потом обернулся. Прощайте, прекрасные, изысканные лилии, покоящиеся в маленьких живописных святилищах, прощайте, прекрасные лилии, наша гордость и оправдание нашего бытия.
Прощайте, Подонки."
Пессемистично, местами иронично...
После, следует некоторая череда событий, после которой следуют такие вот размышления о существовании...
"...Существую. Это что-то мягкое, очень мягкое, очень и медленное. И легкое — можно подумать, оно парит в воздухе. Оно подвижно. Это какие-то касания — они возникают то здесь, то там и пропадают. Мягкие, вкрад чивые. У меня во рту пенистая влага. Я проглатываю ее, она скользнула в горло, ласкает меня, и вот уже снова. появилась у меня во рту; у меня во рту постоянная лужица беловатой жидкости, которая — ненавязчиво — обвола¬кивает мой язык. Эта лужица — тоже я. И язык — тоже И горло — это тоже я.
Я вижу кисть своей руки. Она разлеглась на столе Она живет — это я. Она раскрылась, пальцы разогну, лись и торчат. Рука лежит на спине. Она демонстрирует мне свое жирное брюхо. Она похожа на опрокинувшегося на спину зверька. Пальцы — это лапы. Дочитавшему до этого места, с меня пиво при встрече.
К примеру, эта мучительная жвачка-мысль: «я сущест вую», ведь пережевываю ее я. Я сам. Тело, однажды начав жить, живет само по себе. Но мысль — нет; это я продолжаю, развиваю ее. Я существую.
Подонки имеют право на существование: «Сyществую, потому что имею право». Имею право сущест- вовать, стало быть имею право не мыслить — палец поднимается.
Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность? А я-то ломал себе голову! И писал о ней невесть что! Теперь я знаю: я существую, мир существует, и я знаю, что мир существует. Вот и все. Но мне это безразлично.
Дерево скребет землю под моими ногами черным когтем. бы так хотелось расслабиться, забыться, заснуть. Но
я не могу: я задыхаюсь, существование проникает в меня через все поры, через рот, через нос, через уши... И вдруг, разом, пелена прорывается, я понял, я увидел.
Это происходит начиная с января. Тошнота не прошла и вряд ли скоро пройдет, но я уже не страдаю ею — это не болезнь, не мимолетный приступ, это я сам.
Если ты существуешь, ты должен существовать до этой черты, до цвели, до вздутия, до непристойности. Есть другой мир — в нем сохраняют свои чистые строгие' линии круги и мелодии. Но существовать — значит поддаваться.
Деревья забылись.И это значило, что они рвутся к небу? Скорее уж они никли; с минуты на минуту я ждал, что стволы их сморщатся, как усталый фаллос, что они съежатся и мягкой, черной, складчатой грудой рухнут на землю. Они не хотели существовать,но не могли не существовать — вот в чем загвоздка... "
Все эти размышления привели к тому, что исторический труд был заброшен(в далнейшем-поймете почему), и вся надежда была на встречу с Анни.
И , встреча принесла ясность в мысли , хоть и закончилась расставанием...но,
Рокантен наконец-то в чем то разобрался...
Даллее. приведна будет цитата не совсем в тему, но, меня она зацепила, поэтому не привести ее, я не мог...
"Я боюсь городов. Но уезжать из них нельзя. Если ты рискнешь оторваться от них слишком далеко, тебя возьмет в свое кольцо Растительность. Растительность, протянувшаяся на километры и километры, ползет к городам. Она ждет. Когда город умрет, Растительность вторгнется в него, вскарабкается вверх по камням, оплетет их, проберется внутрь и разорвет своими длин ньши, черными щупальцами: она лишит отверстия света и повсюду развесит свои зеленые лапы. Пока города живы, надо оставаться в них, нельзя одному проникать под густые космы у городских ворот — пусть себе колышутся и лопаются без свидетелей. В городах, если повести себя умело и выбрать часы, когда животные переваривают пищу или спят в своих убежищах за грудами продуктов распада органического мира, можно встретить только минералы — наименее страшное из всего, что существует. "
И, вернувшись от женщины, Рокантен понял, что есть свобода...
Оцените...такого ли вы хотите, признося это слово...
"...Значит, это и есть свобода? У моих ног понуро спускаются к городу сады, и в каждом саду - дом. Л вижу море, тяжелое, неподвижное, я вижу Бувиль. Погода стоит прекрасная.Я свободен: в моей жизни нет больше никакого
смысла — все то, ради чего я пробовал жить, рухнуло,
а ничего другого я придумать не могу. Я еще молод, у
меня достаточно сил, чтобы начать сначала. Но что
начать? Только теперь я понял, как надеялся в разгар
моих страхов, приступов тошноты, что меня спасет Анни.
Мое прошлое умерло, маркиз де Рольбон умер, Анни
вернулась только для того, чтобы отнять у меня всякую
надежду. Я один на этой белой, окаймленной садами
улице. Один — и свободен. Но эта свобода слегка
напоминает смерть.
«Чего вы добились вашей наукой? Чего вы добились вашим гуманизмом? Где твое достоинство, мыслящий тростник?» Мне не будет страшно — во всяком случае, 'не страшнее, чем сейчас. Разве это не то же самое существование, вариации на тему существования? Третий глаз, который постепенно распространится по всему лицу, конечно, лишний, но не более чем два первых. Существование — вот чего я боюсь..."
Хорошая насмешка экзистенциалиста над анархистами.
И после всего, у Сартра, выдвинута, помоему гениальная идея, относительно творчества...Это окончание его работы...
Читайте, и просба-повнимательней...
"...Не могу ли я попробовать?.. Само собой, речь не о мелодии... но разве я не могу в другой области?... Это была бы книга — ничего другого я не умею. Но не исторический труд: история трактует о том, что существовало, а ни один существующий никогда не может оправдать существование другого. В том-то и была моя ошибка, что я пытался воскресить маркиза де Рольбона. Нет, книга должна быть в другом роде. В каком, я еще точно не знаю — но надо, чтобы за ее напечатанными словами, за ее страницами угадывалось то, что было бы не подвластно существованию, было бы над ним. Скажем, история, какая не может случиться, например сказка. Она должна быть прекрасной и твердой как сталь, такой, чтобы люди устыдились своего существования. Я ухожу, все во мне зыбко. Я не осмеливаюсь принять решение. Если бы я был уверен в своем таланте... Но я никогда — никогда не писал ничего в таком роде. Статьи на исторические темы, да, а впрочем... Книгу. Роман. И найдутся люди, которые прочтут роман, и скажут: «Его написал Антуан Рокантен, рыжий парень, который слонялся из одного кафе в другое», и будут думать о моей жизни, как я думаю о жизни Негритян¬ки — как о чем-то драгоценном, почти легендарном. Книгу. Конечно, вначале работа будет скучная, изнури¬тельная, она не избавит меня ни от существования, ни от сознания того, что я существую. Но наступит минута, когда книга будет написана, она окажется позади, и тогда, я надеюсь, мое прошлое чуть-чуть просветлеет. И быть может, сквозь этот просвет я смогу вспоминать .свою жизнь без отвращения. Быть может, однажды, вспомнив именно этот час, хмурый час, когда я, сгорбившись, жду, чтобы подали поезд, я скажу себе: «В этот день, в этот час все и началось» — и сердце мое забьется быстрее. И в прошлом — только в прошлом — я смогу примириться с собой.
Темнеет. На втором этаже отеля «Прентания» осветились два окна. На стройплощадке Нового Вокзала резко пахнет сырым деревом: завтра в Бувиле будет дождь."
От себя добавлю, что те вопросы, которые поднял Сартр, в этой книге, не менее важны ответов, какие на них можно дать.
Книга мрачна, в ней очень много мыслей и размышлений, честно сказать-она вся размышления...но это затягивает, по крайней мере меня затянуло.
Очень будут интересны, ваши мысли, либо по цитатам, либо, по самому материалу книги.
Буду очень рад обсудить.
P.S. не судите строго, монографии я не писал ни разу, а сочинения последний раз в школе. А это было давно.
Подборка и комментарии мои.
Александр.
